ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ  ПИСАТЕЛЯ

ПАВЛА  КАЛЕБИНА

~~~ЛИТЕРАТУРНО-РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ ПОРТАЛ~~~

~ CALEBIN.RU ~

    Главная ПОМНИТСЯ, КАК-ТО…

    41-й

    Помнится, как-то, оттарабанив срочную и с чистой совестью выбросив в мусорку свои сержантские погоны, принял я судьбоносное для себя решение – поступить на службу в нашу доблестную милицию. С одной стороны – начало девяностых – деваться просто было некуда, с другой же... – пускай сейчас это может показаться смешным! – двигало мною и нечто большее. В сердце стучали бессмертные пушкинские слова:

     

    Пока свободою горим,

    Пока сердца для чести живы,

    Мой друг, отчизне посвятим

    Души прекрасные порывы!

     

    За два года армейской службы, сорвавших меня со второго курса юрфака, насмотрелся всякого, а главное, пришел к выводу, что в стране больше нет армии. Офицерский корпус оказался на пороге полной деградации, советские майоры и подполковники дрались за просроченные натовские сухие пайки, какими-то доброхотами распределяемые по частям; в Прибалтике офицеры то ли стыдились формы, то ли просто боялись ходить в ней за пределами военных городков; каждый только и думал о том, где бы что украсть. Запомнился второй день после провала путча, когда на моих глазах по улицам Риги, короткими перебежками от дома к дому, воровато озираясь, крался генерал-лейтенант Армии Советского Союза. По каким-то причинам чувачок, видать, не сумел переодеться в «гражданку». Я же в своей серой солдатской шинели шагал смело – кого мне бояться? Взял, и, как того все еще требовал Устав, отдал честь генералу, который в ужасе шарахнулся от меня. Наверное, именно в тот день и встрепенулась душа моя в тех самых «прекрасных порывах». Если не я, то кто же защитит Родину? – подумал я. – Не это ведь продажное и трусливое офицерье, называющее себя «армией»! Так судьба и привела меня в милицию.

    Два года, вырванные из жизни, конечно мешали войти в колею нормального человеческого бытия. Оторванный от мамкиной титьки в 18 лет, до двадцати, в течение целых двух лет я находился на полном казенном обеспечении. Бесплатная перловая каша с тухлой рыбой вместо еды, бесплатная солдатская форма вместо человеческой одежды.

    После того, как меня зачислили в милицию, форму тоже необходимо было получить, но это была совсем иная форма, хотя внешне почти полностью копирующая армейскую. В этой форме мне не на парадах ходить, не на тупых учениях играть в войнушку перед дивизионным начальством, а лицом к лицу противостоять преступнику; грудью защищать тех, кто уже не может за себя постоять, перемолотый жерновами перестройки. Да хотя бы и просто в ту мутную эпоху вселять в людей надежду и веру в то, что в стране еще есть истинные офицеры, преданные народу, Отчизне, а не натовским пайкам.

     Однако, как было сказано выше, «сейчас это может показаться смешным». Да, собственно, сей рассказ не о патриотизме, а всего лишь о форме.

    На милицейском складе мне выдали кучу самой настоящей экзотики: кожаные чуть ли не кавалерийские сапоги, офицерскую шинель, портупею. Дивясь, я аккуратно складывал все это в большие баулы. Но вот очередь дошла до рубашек...

    Невероятно огромный, толстый сержант, чья щекастая харя маячила в окошке выдачи, осведомился у меня:

    - Какой размер рубахи?

    Хм. Смешно, но этот вопрос поставил меня в тупик. До армии рубахи мне покупала мама, в армии я вообще забыл – что такое рубаха. Два года отходил в пятнистом камуфляже, лишь на зимнее время заменяя его на утепленную так называемую ПШ. Рубаха была, конечно – для увольнений – но размера ее я не знал, какую выдали в первый день службы, такую выдали. Никто и не думал спрашивать меня о размере. Зато размер камуфляжа, цифры которого читались на изнанке его куртки, запечатлелись в памяти на всю жизнь: «48-3». «3» - это рост.

    - Так какой размер рубахи-то? – повторил вопрос милицейский кладовщик.

    И я, вспомнив размер своего армейского камуфляжа, уверенно вымолвил:

    - Сорок восьмой.

    Челюсть кладовщика отвисла так, что его подбородок едва не стукнул по прилавку окошка выдачи формы.

    - Ка-а-а-кой? – изумленно протянул он, с любопытством рассматривая мою тщедушную фигуру.

    Стоит заметить, что фигура моя, действительно, была тогда довольно тщедушной. За два года срочной исхудать я сумел изрядно. И сейчас, стоя рядом с этим розовощеким здоровяком-кладовщиком, я испытал что-то вроде смущения, подумал: «Наверное, 48-й – это очень маленький размер. Размер дистрофика, а не милиционера – защитника народного!»  И я поправился:

    - Ну, тогда 49-й.

    - К-а-а-а-а-кой? – еще больше удивился кладовщик.

    Уверенность в моем голосе почему-то пропала, я пролепетал:

    - Может... 50-й?..

    Что ж, два года армии, призванные из «мальчишки делать мужчину», на поверку оказались школой перевоспитания человека в дебила. Однако этот мрак был уже позади, я словно заново учился ходить, и первым уроком было постижение такой элементарной истины, как размер рубахи, который, как оказалось, определяется по вороту.

    - Ладно, дам-ка я тебе 41-й, - сжалился надо мной кладовщик, выкладывая на прилавок две рубахи, - кажись, это твой размер.

    • Павел Калебин
      • Биография
    • Книги Павла Калебина
    • Рассказы
    • АРХИВ
    • фотогалерея
    • МИСТИКА В РЕАЛЕ
    • Контакты
    • НЕПОЗНАННОЕ
    • ЛИТЕРАТУРНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
    • Поиск
    • ПОМНИТСЯ, КАК-ТО (бытовые миниатюры)
    • COLLECTION
    • ГРАФОЛОГИЯ
    • ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТЕСТЫ
         

    Рассылка

    Яндекс Метрика
    Яндекс.Метрика